Проснёшься под утро и чувствуешь — зреет рассвет.
Ещё полчаса — небо вскроется острым кинжалом.
И солнце рассыплет сто тысяч блестящих монет,
и свет разольёт по хрустальным богемским бокалам,
по чашкам кофейным, по чайным, и вспомнит стакан,
чья хрупкость объята надежным кольцом мельхиора.
Бывает живёшь, ищешь выдуманный Зурбаган,
оглянешься — вот же он! Найден душой без суфлёра.
Просторен наш дом: крюк на юг, сто шагов на восток,
а взглядом — до неба, рукой — до соцветий шалфея.
Скользит сквозь рассветы узорный янтарный челнок,
пропитанный солнцем, и кто-то в нём ценным трофеем.